«Смердящая Венеция»: жители Богородска пожаловались на зловонный потоп и безразличие «Патриота»

У каждого СМИ есть профессиональный ожог от какой-либо темы, которую журналистам приходится постоянно освещать. У нашей редакции это Богородск, где годами не решается проблема с установкой очистных сооружений на кожевенных предприятиях. «Правового поля» там нет – оно давно уже залито нечистотами, а буквы закона не разглядеть из-за едкого марева. И это тоже наша беда, потому что мы пишем об этом не в первый раз, сопереживаем, просим чиновников помочь людям, но ничего не меняется. Означает ли это, что пора прекратить говорить об этом чуть ли не каждую неделю? Вовсе нет, об этом нужно уже кричать… 

«Приезжайте к нам, мы тонем! – редакционный телефон Newsroom24 говорил взволнованным женским голосом. – Не знаем, что делать. Житья нет никакого». Успокоив нашу читательницу, принялись расспрашивать: кто вы, откуда? Оказалось, из Богородска. «Вы же о нас писали не раз, мы тут погибаем – другого слова нет».

В голове дежурного редактора случился коллапс. Про Богородск мы рассказывали – да, про очистные сооружения – тоже, про жуткий запах, отравляющий сотням богородчан жизнь, – и такой материал был. А вот про местный потоп – нет.

Звонившая девушка представилась Ксенией Баженовой, живёт она на улице Данилова. Ну как живёт – выживает. Два года назад её участок, который примыкает к частному дому, стало затапливать. Из-под земли чуть ли не гейзером выходила бурая жидкость с неприятным запахом и превращала придомовую территорию в болото с нечистотами. «Смердящая Венеция» – так прозвали эту зону отчуждения местные. Стали разбираться и поняли, откуда ветер с вонью дул, – с кожевенного завода «Патриот». Пришлось ехать в Богородск снова. Не город, а остров невезения.

«Когда с водой перестали справляться даже траншеи, которые муж копал вручную, мы забили во все колокола. Полтора года назад к нам приезжали представители завода, обещали помочь, и правда – поначалу пытались: перекрыли воду, привезли земли – хотя это не земля, одно только название, – обреченно машет рукой Ксения. – Но проблема не ушла. Мы лишились огорода, воткнешь лопату в землю, а там вода. Так сад и умирает постепенно, теплицу вот забросили, ничего же не растёт! Капуста гниёт, малина не цветёт, про цветы в клумбе вообще молчу».

По словам Ксении, тошнотворный «прилив» на их участке начинается примерно с четырех вечера. После этого жить становится невыносимо: ни пройти, ни отдышаться. Начали писать в различные инстанции жалобы - приехала проверка. «Какая-то женщина из природоохранного ведомства приезжала – уже не помню какого именно. И, как на зло, попала в тот промежуток, когда не текло. Может, завод предупрежден был – не знаю. Мы ей показали фото, видео – весь свой архив. И она теми же ногами пошла на «Патриот». Не знаю, что уж там было, но потом на наш адрес пришло официальное письмо, где нам – вы сейчас будете смеяться или плакать – сообщили, что у нас всё в порядке! И с водой, и с землёй, и с запахом! Вот ведь как!», – удивляется Ксения Баженова.

Видя незнакомых людей с диктофонами и фотокамерами – а с нами приехали ещё и коллеги из других СМИ – вокруг постепенно собираются местные жители. Слушая эмоциональный рассказ соседки, они то и дело дополняют его хлёсткими репликами – особенно, когда речь идёт о заводе «Патриот» и его руководителе-депутате Олеге Алёхине. Мужчины, не стесняясь, чертыхаются, женщины – молча качают головой.

«Да что тут говорить, какой урожай с таких огородов может быть – если чего и вырастет вдруг. Вы посмотрите на эту воду – на цвет! А запах, запах чувствуете?! – вмешивается в наш диалог Любовь Таланина. Она проживает неподалеку – на улице Вторая Рязанка, названной так в честь соседней реки, которую промышленники с недавнего времени превратили в технический резервуар. «Пахнет такой тухлятиной, что сил нет. У нас, к примеру, вонь идет не только с улицы, но и с канализации. Мы постоянно болеем, особенно дитя. Хронический ринит – не дышит. Врачи говорят, что это, скорее всего, аллергическая реакция. У взрослых – постоянные мигрени. И ничего не помогает: мы же лечим следствие, а не убираем причину!», - добавляет она.

«Дети страдают больше всего, – не выдерживает еще одна женщина. – Меня зовут Екатерина Ошарина, я тоже живу на Второй Рязанке. Так вот, может, меня кто услышит, высокопоставленный чиновник или человек в погонах. Прошу вас, помогите нам! Мы не можем больше так жить! Мой ребенок тоже теперь болеет, он еще малютка. Как ночью начнут эту воду сливать, так он просыпается, плачет, не может уснуть. Ведь глаза и горло дерет – даже при закрытой форточке. Я бы уехала из Богородска, да куда мне с ребенком на руках? Денег нет, и дом не продать – кто же его теперь купит-то в таком гиблом месте?!».

И вот вокруг нас уже стихийное собрание соседей. Люди вспоминают заседание Совета депутатов, которое прошло 7 апреля. Напомним, тогда в Богородск приехали спикер Заксобрания Нижегородской области Евгений Люлин, региональный министр экологии Денис Егоров, глава профильного комитета Заксобрания Владислав Атмахов, нижегородский межрайонный природоохранный прокурор Денис Круглов и другие чиновники. Была дана жесткая оценка ситуации, виновникам экологического бедствия было предложено остановить производство, но те продолжают игнорировать и требования, и законы, на которых они основаны.

«Вы знаете, мы уже потеряли надежду, - признается житель улицы Данилова Станислав Любченко. – Думали, после того заседания дело пойдет на лад, а вот нет, ничего не меняется. Мне сложно понять причину: равнодушие это или намеренный «геноцид»? Вот я живу недалеко от очистных сооружений. У нас, когда нет ветра – мы едва дышим, кислорода не хватает. Один сероводород, просто жесть! Першение в горле постоянно, ну сколько можно жить в этой «газовой камере»?! И такая вонь не только у нас, она к центру города тянется, а иногда даже до микрорайона доходит! Неужели не стыдно тем, кто это делает, и тем, кто на это закрывает глаза?!».

Newsroom24 направит новые запросы в надзорные органы, в которых попросит отказаться от многочисленных обещаний призвать к ответу виновных лиц. Нам кажется, что от слов пора перейти к делу – лучше сразу к уголовному.

Фото: Роман Голотвин