Изучение геологии страны крайне необходимо, иначе захлебнётся всё народное хозяйство, - Алексей Коломиец

Имя Алексея Марковича Коломийца хорошо известно в российской академической среде. Крупный специалист в области поисков и разведки месторождений полезных ископаемых, обладатель премии Мингеологии СССР, почетный изобретатель СССР, заслуженный геолог РСФСР, Почетный разведчик недр, член Высшего Горного совета России… Недавно он был осужден в Нижнем Новгороде по статье 160 УК РФ («Присвоение или растрата»). Корреспондент Newsroom24 встретился с Алексеем Марковичем, чтобы побеседовать о его жизни и перспективах российской геологии.

- Давайте начнем с самого начала. Как вы пришли в профессию?

- Я окончил школу с золотой медалью. Поступил в геолого-разведочный институт имени Серго Орджоникидзе. Окончил его с красным дипломом. По распределению попал в Горький – в специальное конструкторское бюро Министерства геологии, которое занималось конструированием различной геологоразведочной техники. Это судьба. Я очень благодарен ей за это.

- Расскажите о своих первых шагах в профессии.

- Нас 7 человек получили распределение в Горький. Приехали в Геологическое управление, оно тогда на Скобе располагалось. Послали в экспедицию в Семенов. Это была моя первая скважина. Искали соль. Впоследствии, спустя несколько лет, я стал первооткрывателем этого крупнейшего месторождения поваренной соли в Нижегородской области.

Я пришел на станок, на котором ранее никогда не работал. Пришлось его осваивать.

Ребята в этом месте уже бурили, но соль еще не поднимали. Организовал необходимую технологию и купил на свои деньги грузовик соли.

- Зачем?

- Сделать соляной раствор. Если бурить водой или глинистым раствором, то залегаемая соль растворится и поднять будет нечего. Другие бригады так и не смогли поднять соль. Одна наша бригада только подняла.

Мы тогда лизали ее и фотографировались.

Хотя в целом результаты этой Гремячевской партии были отрицательные, потому что другие буровые бригады соль так и не смогли поднять.

Это лишь потом, спустя годы, на этом месте были открыты ее крупнейшие залежи. Более 700 млн тонн. Белбажское месторождение стало потом называться.

- Что было дальше, после открытия Белбажского месторождения?

- 7 лет проработал главным инженером в Дзержинске. Было открыто много новых месторождений. Это и Вятко-Камское месторождение фосфоритов в Кировской области, Южно-Горьковское месторождение подземных вод в Нижегородской области и т.д.

В 1983 году стал начальником тогда головного предприятия «Волгагеология», а в 1991 году - его генеральным директором.

- Как ваше предприятие перенесло перестроечное и постперестрочное время? Тяжело было?

- Государственное финансирование, госзаказы вообще почти ушли, и мы искали заказы на свободном рынке. В основном,в то время занимались поиском подземной воды. Это тоже важнейшее полезное ископаемое, согласитесь. Нашли воду для Астрахани, для Волгограда, Саратова, Ульяновска.

Разыскали резервное месторождение подземных вод и для Нижнего Новгорода. Вот здесь недалеко совсем за рекой.

Но, к сожалению, пока его никто не осваивает. Здесь два участка. Один участок от Сормова 7-8 км, другой напротив – от Кстова до Нижнего Новгорода, грубо говоря, около 30 км.

Мы разведали запасов по «промышленным категориям» 150 тысяч кубов.  Но и это не предел.

Сейчас это резервные месторождения. Область собиралась осваивать, но никак не соберется.

Губернатор Валерий Павлинович в курсе дела, я неоднократно с ним эту тему обсуждал, выступал и на различных городских активах. Пока ждем…

А ведь городу просто необходим защищенный источник резервного водоснабжения.

- Не могу ни спросить о многочисленных и частых провалах грунта в различных районах города или области. В Бутурлинском районе несколько лет назад несколько дворов ушло под землю. В чем причина?

- Карстовые провалы. У нас область, к сожалению, нагорная часть богата гипсами, легко размываемыми породами. Внутри циркулируют подземные воды, текут потоки, все прочее и идет постепенное размывание.

Вода размыла - и все. Образовалась пустота, и произошло обрушение.

Дзержинск – один сплошной карст. То же самое в Арзамасе. Помните, там авария была: провал на железной дороге. Когда и где произойдет очередной провал, неизвестно.

- Алексей Маркович, мы подошли к сложному 2013 году. Что тогда происходило в «Волгагеологией»?

- Предприятие наше акционировалось. Я тогда тяжело заболел. 5 августа пришел на работу, а у дверей моего кабинета стоит новый начальник, по фамилии Бушля, отставной военный, назначенный советом директоров «Росгеологии».

Абсолютный непрофессионал в геологии, откуда-то из Московской области.

Никакого отношения к геологии никогда не имел, но был знаком и работал вместе в одно время с руководителем ОАО «Росгеология» Пановым. Он только-только стал руководителем этого общества, в состав которой должна была войти наша «Волгагеология».

Мне предъявили постановление Совета директоров приостановить мои полномочия. Я по-прежнему оставался в своем кабинете, но не работал и не влиял на ситуацию на предприятии.

Когда же увидел, что работа разваливается совершенно, стал протестовать. Ну, не умеет непрофессионал работать. Всю команду мою он уволил быстро.

Я начал бороться, писать письма в «Росгеологию»...

В начале декабря 2013 года стало известно, что Росимущество, в состав которого мы тогда входили, сообщило в Роснедра (федеральное агентство по недропользованию), что единственного начальника, которого они знают – это Коломийца. После этого я хотел было приступить к своей, но мне не позволили. В присутствии Бушли я был избит в вестибюле заместителем генерального директора по корпоративной безопасности. 24 дня провел на больничном.

В возбуждении уголовного дела мне отказали.

А в начале 2014 года в отношении меня следователями ФСБ было возбуждено уголовное дело, потому я незаконно получал надбавку по 2-й форме допуска к секретным документам и за два года завладел 135 тысячами рублей.

Ноя ведь получал надбавку не за ознакомление с секретами. Во всех директивах указано, что доплата за секретность осуществляется не за количество просмотренных материалов и сроки их рассмотрения, а за обладание самими секретами. Это социальная льгота. За ограничение моих гражданских прав. За рубеж выехать, например, только с разрешения ФСБ и так далее.

Мне же вменили злой умысел.

Почти 2 года длилось следствие, полтора года суд. Измотали все нервы, по-новой опросили всех свидетелей. Все понимали, что дело шито былыми нитками, но отступать им было некуда.

Когда стало понятно, что моей вины нет, сотрудники ФСБ стали приходить в суд, началось давление. У судей каждые 5 лет переаттестация, и там подпись органов ФСБ обязательна. Быть может, судья и «труханул».

Я на суде выступал. Абсолютно доказал, что на мне никакой вины нет. Неофициально предлагали согласиться на небольшой штраф. Но дело в чести и достоинстве. Что я на старости получу звание уголовного преступника,  при этом будучи абсолютно невиновным?

Итог известен: 5 тысяч штрафа и 63 тысячи рублей мне надо вернуть в «Волгагеологию». 

- Будете ли обжаловать вынесенный вам приговор?

- Уже обжаловали.

- А почему, на ваш взгляд, в ФСБ завело на вас дело?

- Сложно сказать. Заместителем руководителя по корпоративной безопасности «Росгеологии», куда должна была войти «Волгагеология», был генерал-майор ФСБ Пронин. Позвонил, наверное, приятелю. Тут мужик несговорчивый, надо прищучить. Кстати, расследуя мое дело, первый следователь извинился передо мной. Извините, говорит, Алексей Маркович, я вынужден заниматься вашим делом. Потом мне следователя поменяли.

- Знаю, что вы пишите стихи, опубликовали несколько своих сборников.

- Начал писать стихи еще в дошкольном возрасте. Мама записывала в тетрадку те стихи, которые я сочинял.

В школе меня начали заставлять писать для олимпиад, к Дню Советской Армии. Так продолжалось до 7 класса, когда мне надоело это занятие. А после окончания института снова начал. Потом снова бросал и снова начинал.

- О геологии, наверное, тоже писали?

- О геологии тоже есть, но немного. Вы знаете, писать стихи о геологии можно только по заказу.

Геология это тяжелейшая работа, это только кажется, что романтика. Какая там романтика? Если вы пошли в поход с ребятами, 2 недели у костра посидели –  это одно. А если всю жизнь комаров кормить, да туалет за ближайшей сосенкой?

- Обо всем вроде поговорили. О личной жизни осталось.

- В 22 года женился в Казани. Полюбил девушку, она меня. Сейчас мы 56 лет вместе. Двое детей, шестеро внуков. Правнуков пока нет, но ожидаем.

- А каким вам видится будущее российской геологии?

- Увы, неутешительным. Разрушена система геологического изучения недр, система поиска и разведки новых серьезных геологических объектов, разрушена преемственность передачи геологических знаний, геологические школы, в руководстве много дилетантов.

Но я оптимист.  Изучение геологии страны крайне необходимо, иначе захлебнётся всё народное хозяйство, когда закончится освоение месторождений, открытых в советское время.

Поэтому возрождению российской геологии — быть!

18+