Шансон уже не тот, - Бандера

- Андрей, шансон предполагает наличие каких-то кабацких, тюремных мотивов. В ваших песнях ничего такого нет. Может это и не шансон вовсе?

- Музыка у меня странная, я с этим согласен. Но шесть лет назад меня открыла, поверила и поддержала именно радиостанция «Шансон». В этом жанре я и работаю до сих пор. Но вообще я считаю, что стереотипы в отношении шансона постепенно стираются. Лихие 90-е прошли и сам шансон давно изменился. Да, блатная романтика еще присутствует, но тюрьма воспевается все меньше. В основном это каторжанская лирика. Но шансон и не должен быть супер лиричным, в нем должна быть какая-то сермяжность. У нас, к сожалению, полстраны сидит. Так было, есть и будет. И каторжанские песни, соответственно, тоже будут.

- Почему же шансон так популярен среди тех, кто не имеет никакого отношения к криминальному миру, например, среди дальнобойщиков?

- Повторюсь, что стереотип о том,  что шансон это что-то исключительно блатное, уходит и скоро совсем исчезнет. Да, особым музыкальным эстетством шансон не отличается, но у него и нет такой цели. Его цель – зацепить душу. При этом шансон многогранен, в каждой песне есть какая-то история или тема, близкая людям. Люди любят то, что они понимают. Такой уж у нас народ – им надо сермяжно, гармошка, гитара. Поэтому у шансона есть свой слушатель.

- Какой путь Вы прошли от Кизела Пермской области до Москвы?

- В маленьком городе всегда есть определенная планка, и в Перми я ее очень быстро достиг. Человек, без которого я бы не состоялся – это моя жена. Это именно она настояла на нашем переезде в Москву, о которой я грезил уже в 1999 году. Пермь всегда была альтернативной и интересной в творческой среде. Но по сосредоточению энергетики, интересных людей и событий с Москвой не сравнится ни один российский город, даже Питер. Творческих людей тянет в нее как магнитом. Ну и меня затянуло.

- И как Вас встретила Москва? С распростертыми объятиями?

- Что мне очень нравится в Москве – там все происходит очень быстро. 8 июня я приехал в Москву, а 10 июня уже поехал с кукольным театром на Таганке, в который устроился работать звукорежиссером, на гастроли. Осваивал все в автобусе. Окунувшись в эту жизнь, я понял, что надо что-то делать, чтобы и не утонуть, и не сгореть. Москва – это страшный город, для приезжих начинается мясорубка, ломка, проверка. Но я считаю, что мне повезло – у меня есть ангел, который всегда помогает мне в трудную минуту. А трудных минут в моей жизни было катастрофически много. Ну и мир не без добрых людей, которых на моем пути встретилось очень много. На то, чтобы все сложилось, потребовалось восемь лет.

- Как Вы оказались на сцене?

- На сцене я оказался случайно. Я работал аранжировщиком в студии, куда каждый день приходили новые люди, которым надо было подобрать песню. Мы работали с Александром Маршалом, Димой Биланом, Витасом. В моей жизни все было хорошо. Но однажды на Дне рождения у одного из продюсеров я спел под гитару «Ивушки». Продюсер попросил меня записать ее и поставил в эфир на радио «Шансон». Продюсеры же настояли, чтобы я вышел на сцену: давай попробуем, ты же ничего не теряешь. Я три раза отказывался - не хотел быть публичным человеком, потому что знал, что это такое. Но, в конце концов, поддался на уговоры и в 2006 году впервые вышел на сцену. До этого я на сцену вообще никогда не выходил, и сразу в Москве в «Олимпийском» в программе «Разгуляй». В зале – пятнадцать тысяч зрителей. Представляете, что со мной тогда творилось? Я не помню, как пролетели эти три минуты. И только через какое-то время я осознал, что подсел, потому что сцена - это наркотик.

- С чего начался взлет?

- У нас было только три песни - «Ивушки», «Соловьи» и «Клен», когда нас первый раз позвали на гастроли в Суздаль. Мы не знали, что делать – у нас ни команды, ни музыкантов, ничего. Мы за тридцать дней записали остальные песни, набрали музыкантов, провели три репетиции и поехали на гастроли. Вот так началась наша бурная жизнь.

Во время гастролей очень важно сохранить баланс сил. Как показывает практика, после десятого концерта силы заканчиваются, но зато после пятнадцатого открывается второе дыхание. И очень важно пережить промежуток между десятым и пятнадцатым концертами, чтобы во всех городах отработать одинаково.

- Кто Ваш слушатель?

- Сначала на наших концертах сидел зритель от 40 и глубоко за 90. Но постепенно аудитория стала меняться. После песни «Любимая» в рядах наших поклонников появились женщины. Так сложилось, что у нас очень разношерстная аудитория - русские, украинцы и цыгане. И все они считают, что я их певец - интонации цыганские, фамилия с украинским налетом, хотя к Степану Бандере я никакого отношения не имею. Напомню, мое настоящее имя – Эдуард Изместьев.

- Так откуда же взялся Андрей Бандера?

- Авторами псевдонима и образа являются Вячеслав Клименков и Елена Подколзина, генеральный продюсер и генеральный директор московской продюсерской компании «Союз Продакшн». У нас изначально были латиноамериканские ритмы. И с испанского «бандера» -  знамя, стяг. Если честно, весь проект «Андрей Бандера» был для меня экспериментом, в который я не очень верил до тех пор, пока мои песни не попали в ротацию.

- Какова Ваша формула успеха песни?

- Никто никогда не отгадает формулу успеха песни. Каждый раз он зависит от разных факторов. Каждая наша песня – это труд большой группы людей. Продюсеры из «Народного продюсера» периодически отсматривают абсолютно все присланные нам песни и потом советую спеть что-то из них либо мне, либо Раде Рай, либо Александру Маршалу. И мы все вместе смотрим, подходит исполнителю песня или нет. Есть шикарные тексты, но я не могу их петь. В моем третьем альбоме примерно шестьдесят процентов песен родились именно так.

Скажу честно, на продвижение своих песен я не потратил ни копейки.  Песня – это маленький сгусток волшебства. И когда вы ее слушаете, в вас заходит маленький энергетический поток, который открывает ваше сердце. «Ивушки» - старая песня, кто ее только не пел, но колдовская какая-то штука, я не знаю, что с людьми происходит. И если рождается такая песня, ее называют хитом.

- Что в песне главное – слова или мелодия?

- Конечно, текст – это первично. Но мелодия - это пятьдесят процентов успеха. У моих песен не сложные мелодии. В свое время меня поразила формула выведения мелодии Александры Пахмутовой. Для нее ноты – это математика. И если правильно составить формулу, мелодия будет иметь потрясающий успех. Вспомните, ее мелодии действительно очень оригинальные и ни на что не похожие.

- Какую музыку Вы сами слушаете?

- Я слушаю не ту музыку, которую делаю. Делать то, что я слушаю, у меня не получается. Раньше меня очень пленила дискотека 80-х, западные звезды, начиная от «Bad Boys Blue». Сейчас мои пристрастия поменялись, мне интересна электронная музыка, фольклор.

- Почему Вы отказались от совместного тура с Радой Рай не смотря на сотрудничество?

- Нам предлагали двухлетний совместный тур, сулили хорошие деньги. Но лично у меня было две причины, чтобы отказаться. Во-первых, мне пришлось бы расстаться с частью своего коллектива, а это не входило в мои планы. А во-вторых, и это самое главное, работая в паре, артист перестает развиваться самостоятельно, у него нет своего вектора, нет своего слушателя. В свое время я помог Раде выйти на сцену и думаю, что у нее и дальше все будет хорошо.

- Зачем в Вашем райдере указаны два литра кефира 

- Мой бывший звукорежиссер Мишка очень любил кефир, а поскольку найти его можно было не везде, он попросил разрешение включить его в райдер. А сейчас он скорее как символ – нет кефира, значит, организатор не смотрел райдер. Вообще, для нас очень важна ценовая политика, поэтому мы не раздуваем райдер – ни технический, ни бытовой. Он у нас сбалансированный, ничего лишнего. Зрители у нас разные и нам важно, чтобы все они могли позволить себе купить билеты на наши концерты. 

- Почему так редко выходят альбомы Андрея Бандеры?

- Песни пишутся в период, когда меняется состояние души. Видимо я медленно меняюсь. Последние полтора года у меня внутри комок счастья, который мне хочется выплеснуть наружу. Я могу написать много песен, но все они будут похожи, и я боюсь, что слушатель меня не поймет. Вообще, не количеством надо брать, а качеством (смеется). Я пока не знаю, каким будет мой следующий альбом. Возможно, это будет просто инструментальная музыка без слов.

 Жизнь длинная и непредсказуемая. Я понял, что нельзя загадывать даже на месяц вперед.

18+