Валерия Демарева: «Сейчас от гаджетов зависят не только подростки»

Современные технологии так прочно укрепились в повседневности, что порой мы не замечаем, какое колоссальное влияние они оказывают на все аспекты нашей жизни. Мессенджеры и соцсети давно заменили многим разговоры по телефону и реальные встречи, школьники все чаще предпочитают проводить время за компьютером, а искусственный интеллект с каждым днем становится все умнее. Об интернет-зависимости у ребенка, клиповом мышлении молодежи, развитии нейросетей и новых разработках нижегородских киберпсихологов мы поговорили с кандидатом психологических наук и заведующей лабораторией киберпсихологии факультета социальных наук ННГУ Валерией Демаревой.   

Чем занимаются киберпсихологи и с каким запросом к ним можно обратиться?

Зависит от того, что мы понимаем под киберпсихологией. Мы сформулировали свое понимание, исходя из интересов наших сотрудников и их компетенций. Пришли к тому, что киберпсихолог изучает процесс взаимодействия человека или общества и разных виртуальных сред, а также выделили три основных его роли: консультант, исследователь и разработчик. В качестве консультанта он помогает, когда что-то идет не так в процессе взаимодействия между человеком и виртуальными средами. Здесь можно перечислить ту же интернет зависимость, кибербуллинг. По сути, с такими вопросами можно прийти и к психологу, но если у него есть понимание, как вообще происходит коммуникация в сети, то это можно и киберпсихологией назвать.

Пользуется ли направление киберпсихологии популярностью среди абитуриентов?

Пока около десяти человек каждый год приходят. Но в этом году у нас меняются правила приема. Если раньше человек поступал в целом на психологию, а потом уже в сентябре решал, куда хочет пойти, то теперь он сразу выбирает конкретное направление. И в этом году нам персонально дали целых десять бюджетных мест – мы их точно займем. Кто-то, я знаю, собирается поступать на платное. То есть в этом году ожидаем большее количество студентов по сравнению с прошлыми наборами.

Сейчас киберпсихологию изучают только в магистратуре. А в будущем планируете и на бакалавриате ввести такое направление?

Да, сейчас у нас только магистратура, и, в целом, меня это устраивает. Киберпсихология как бы обтачивает базовое образование, дает новые компетенции. Также к нам приходят люди с другим опытом работы. Он может быть схожим, но при этом у студентов первое образование иное. И, обучаясь у нас, они могут быстро подтянуть вот эту психологическую базу и влиться в нашу специфику.

Прошлым летом у вас выпустились первые магистранты. Уже известно, в какие сферы они устроились работать?

Один человек принял решение остаться в науке. Если раньше он об этом не думал, то сейчас, за счет выполнения совместных проектов, своей магистерской диссертации, проникся, и теперь работает в этой сфере. Выпускники также используют киберпсихологию для развития личного бренда. У нас обучалась довольно известный коуч. Она проводила исследование по своей тематике, и это помогло ей еще раз доказать, что продукт, который она предлагает, научно обоснован. Есть и те, кто никак не сменил направление деятельности. Они просто стали применять новые методы в своей работе.

А куда еще могут пойти работать киберпсихологи?

Например, они могут участвовать в проектах по разработке разных онлайн-продуктов. Вот недавно мы общались с одной международной компанией, которая представлена и в России. Они спрашивали, кого из выпускников или студентов я могла бы порекомендовать на нейромаркетинговую задачу. С 14 февраля наш специалист выходит на работу.

Интернет-зависимость – действительно существующее расстройство? Как оно вообще проявляется и диагностируется?

Раньше интернет-зависимость не считалась расстройством. В 2019 году в МКБ-11 (Международная классификация болезней 11 пересмотра – прим. ред.) ввели два аспекта: видеоигры и азартные онлайн-игры. Логика та же, что и с любой другой зависимостью: человек не может преодолеть тягу к чему-либо. По поводу диагностики все не очень развито, потому что пока существуют только опросники. Каких-то поведенческих или лабораторных методик еще не изобрели.

А что делать родителям, если они заметили у ребенка интернет-зависимость?

Я думаю, если родители видят, что ребенок слишком много времени проводит в интернете, и это влияет на другие сферы его жизни, то, скорее всего, они обратятся к психологу, чтобы он как-то помог ему сместить акцент. Потому что запрещать подростку что-то бесполезно, это не очень хорошая идея. А уж тем более грозить, что ему отключат интернет. Тут надо совместно выделить количество времени, которое он может потратить на игры, постараться переориентировать его на другие приоритеты – на учебу, на спорт. 

С какими отклонениями поведения в сети еще может столкнуться человек?

Еще одно из самых распространенных – это кибербуллинг. Здесь можно затронуть две стороны: жертвы и агрессора. Про жертв на самом деле мало пишут, в публикациях в основном изучается личность обидчика. У таких людей, что меня удивило, склонность к суициду больше, чем у других. Также во многих публикациях упоминается такой признак, как стремление к превосходству либо чувство неполноценности, зависть, месть. Агрессор или скучает и развлекает себя таким образом, или имеет нарушения в эмоциональной сфере, например, плохо развитую эмпатию.

А как помочь жертве интернет-травли справиться с ее последствиями?

В статьях по теме всегда пишут, что родителю надо чаще разговаривать с ребенком, ни в коем случае не говорить «ну не ходи тогда в интернет, раз там так плохо» и не угрожать его отключением. Все-таки интернет – это важная часть жизни современного подростка, и выкидывать ее нельзя. Школьный психолог, если хочет помочь, должен выбрать позицию медиатора – то есть рассматривать ситуацию как конфликт, который надо разрешить, не принимая сторону ни жертвы, ни агрессора. В принципе, то же самое, что и в обычном буллинге. 

Можете составить портрет нижегородца, который зависит от гаджетов?

Если раньше все думали, что от гаджетов зависят больше подростки, то сейчас это уже далеко не так. Это не обязательно будет замкнутый человек. Просто личность, у которой есть какая-то незакрытая потребность, с которой она таким образом справляется. Я знаю прекрасных, активных людей, которые при этом любят поиграть. В общем, это сложный вопрос, и опять-таки статистику никто не ведет.

Какие наиболее интересные онлайн-продукты за последние несколько лет разработали с участием нижегородских киберпсихологов?

Тут можно выделить два блока. Первый – онлайн-курсы. У нас их два: по введению в киберпсихологию – он бесплатный, и по основам психологии – он уже платный. Второй блок – это наша система, которую мы разработали для исследования сонливости. Возможно, в дальнейшем мы в ней что-то поменяем и будем использовать в других исследованиях.

А про систему исследования сонливости можете рассказать поподробнее?

С ее помощью мы выполняли проект, который поддержал Российский научный фонд. Человек заходит в систему около восьми часов вечера, вносит информацию о себе и о своей общей дневной сонливости. Начиная с восьми вечера и каждые полчаса до того момента, как ляжет спать, он заполняет данные о ситуативной сонливости. Потом испытуемый указывает время, когда пошел спать, просыпается в шесть утра, опять отмечает свою сонливость, описывает сновидения, если помнит, и оценивает качество сна.

Какими технологиями киберпсихологи пользуются при проведении исследований?

Вообще в лаборатории мы используем айтрекеры для записи движения глаз, нейрогарнитуры (приборы для считывания активности мозга – прим. ред.), полноценный электроэнцефалограф, датчики ритма сердца и кардиограф. Еще у нас есть несколько полиграфов, разные шлемы виртуальной реальности. 

Принято говорить, что у молодого поколения из-за влияния интернета развито клиповое мышление. Можно и нужно ли с этим бороться?

Конечно, мы все чаще смотрим новостные ленты, не дочитываем до конца – это все влияет на наши паттерны работы с информацией. Мы как-то проводили эксперимент и записывали движения глаз, пока испытуемые читали тексты с телевизора. Я заметила, что молодые люди читают уже не слева направо, а по диагонали. То есть даже сам моторный паттерн стал другим, настолько они привыкли быстро сканировать. Сам эффект клипового мышления мы не изучаем – пока просто нет человека, который бы этим занялся. Но я думаю, что при желании любой навык можно восстановить. Если человек ощущает, что не способен долго на чем-то концентрироваться, можно попробовать сесть и спокойно, без отвлечения посмотреть фильм. Вдруг поможет. 

Нужно ли контролировать процесс развития нейросетей и должны ли в этом принимать участие киберпсихологи?

Да, я находила статью о том, что в будущем нам понадобятся психологи, которые будут контролировать процесс развития нейросетей. Все-таки сейчас они обучаются в основном хаотично, и непонятно, к чему это все приведет. Так что, когда нейросети выйдут на какой-то очень продвинутый когнитивный уровень, к обучению должен будет подключиться психолог, который увидит, какие здесь могут быть нарушения и поможет переложить особенности формирования человеческого мышления.

Не так давно в соцсетях гремела история о молодом человеке, который воспользовался нейросетью для поиска девушки в приложении для знакомств. С одной из них он завел серьезные отношения, и спустя год предложил выйти за него замуж по совету того же искусственного интеллекта. Как вы думаете, где проходит этическая грань в использовании нейросетей? Когда они служат во благо людям, а когда во вред?

Человек всегда должен помнить, в чем его субъектность, и что он сам ставит себе цели и сам их достигает. Если цель за него ставит нейросеть, ничего хорошего из этого не выйдет. Она может помочь, например, отредактировать мотивационное письмо: человек горит своей работой, много знает, но волнуется, путается, и из-за этого у него не получается сложить текст воедино. Это одна история. А когда нейросеть ему говорит «ты давай уже женись» – ну это странно.

Как вы думаете, будет ли в дальнейшем регулироваться вопрос с нейросетями и авторским правом?

Я не представляю, каким образом. Это очень сложно. Как-то проверяла олимпиаду, которую иностранные студенты решают при поступлении в Россию. И вот читаю одно из эссе – стиль ChatGPT виден сразу. А сделать с этим я ничего не могу, потому что это никак не доказать. 

В таком случае могут ли в дальнейшем появиться механизмы, которые будут распознавать стиль ChatGPT?

Это опять же очень сложно, потому что ChatGPT развивается, старается имитировать человеческую речь. Получается, надо учить другие нейросети определять, как эта нейросеть обучилась. Это тяжело.

С 19 декабря 2023 года в России введен запрет на использование детьми телефонов во время уроков, даже в образовательных целях. Какой эффект можно ожидать от реализации этого законопроекта?

Мне кажется, что положительный. Правда, тут не только этот закон должен работать, но и родители должны объяснять, почему не надо на уроках телефон использовать. Это может стимулировать школьников изобретать какие-то изощренные методы, придумывать, как спрятать мобильники. Я за то, чтобы такое правило и в вузах ввели. Коллеги знают, насколько неприятно, когда ты что-то рассказываешь, а студенты сидят в телефоне. Или читают с него доклад на конференции.

Мы слышали, что сейчас киберпсихологи запускают новый эксперимент. Расскажете о нем?

Вообще, у нас их много. Один из них, например, сейчас проводит мой иностранный студент из Нигерии. Это исследование на тему того, как аэробная нагрузка влияет на когнитивные функции. Группа людей проходит когнитивный тест на запоминание, 15 минут занимается аэробикой и затем снова выполняет тест. А другая группа делает все то же самое, но без физических упражнений. Хотим посмотреть, будут ли испытуемые, занимающиеся аэробикой, во второй раз проходить когнитивный тест в разы лучше. 

А какими еще интересными проектами занимаются магистры?

Одно из направлений – киберспорт. Запускаем его совместно с Томским государственным университетом. Будем исследовать состояние игрока, и как оно связано с успешностью его аватара. Отдельное исследование у нас по арт-терапии: как влияют разные техники на состояние человека. Еще проводим новый эксперимент по управлению дронами: что влияет на эффективность и как это тренировать. Магистрант киберпсихологии уже подобрал специальные программы-симуляторы, которые мы будем использовать. 

Фото: личный архив Валерии Демаревой, Newsroom24